ГЛУПЕЦ И СМЕХ: АМБИВАЛЕНТНОСТЬ СМЕХА В НЕМЕЦКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ (ОТ ВОЗРОЖДЕНИЯ К РОМАНТИЗМУ)

Анотація

Образы глупца, дурака, безумца архетипичны для любой культуры, они всегда входят в необходимую бинарность разделения мира на правильный и неправильный, разумный и неразумный. Очевидно, что, поскольку каждая культура вырабатывает свое собственное представление о правильности и разуме, то и глупец приобретает каждый раз иную историческую и национальную окраску. Мало того, он может быть смешным и несмешным, веселым и трагичным, ничтожным и величественным; может быть оттеснен на окраину мира и, напротив, может стать его центром. Вот почему глупец и связанный с ним смех так показательны для той или иной культуры, они позволяют явственно различить особенности и нюансы сложившейся в ней картины мира. Тема это велика и необъятна, она не раз становилась предметом исследований, вошедших в классический фонд современного литературоведения и культурологи (см. список литературы). Не претендуя на всеохватность рассмотрения этой проблемы, задачу предлагаемых соображений можно было бы видеть в том, чтобы обозначить нAекоторые особенности немецких литературных глупцов и отношения к ним, тем более, что образ этот в немецкой литературе очень популярен и в определенные периоды ее развития порождал образцы для подражания, создавшие целые галереи глупцов европейских. В первую очередь, это касается глупцов из «дурацкой» литературы Возрождения и романтических безумцев, разделенных временем, но тем не менее состоящих в несомненном родстве, а потому выявление этих родственных связей могло бы стать целью наших рассуждений.